В легкой промышленности стран ЕАЭС к концу текущего года ускоряются темпы производственно-сбытовой кооперации. Это обусловлено внешним санкционным давлением на РФ и Белоруссию, значительным удорожанием сырья и других компонентов производства на внешнем рынке. И, соответственно, заинтересованностью в восстановлении прежних и развитии новых производственно-сбытовых взаимосвязей.
Главный фактор, сдерживающий эту тенденцию, - отсутствие общесоюзной комплексной программы развития сырьевого, технологического, сбытового секторов отрасли. Хотя к концу 2023 г. в ЕЭК выработаны основные решения по финансированию кооперационных проектов в легпроме, эти решения требуют уточнений.
По информации Георгия Арзуманяна, заместителя директора департамента промышленной политики ЕЭК, в рамках Союза в 2024 г. предусмотрен бюджет «порядка 2 млрд руб., который планируется реализовать в рамках поддержки кооперационных проектов». Но пока неясно, учитываются ли в этой сумме динамика инфляции и инвалютных курсов нацвалют стран ЕАЭС. А ведь именно эти факторы предопределяют реальный уровень кредитов, инвестиций и их реальную окупаемость. Если же эти факторы не учитываются, тогда уместно ли определять какую-либо сумму неизменной в канун предстоящего года?
В связи с этим президент СОЮЗЛЕГПРОМа (РФ) Андрей Разбродин обращает внимание на то, что совместным проектам в отрасли требуется правильная, комплексная поддержка. Тем более что «найти проект, в котором получилось бы скооперировать три страны, непросто: над этим придется поработать».
По имеющимся оценкам, реальный потенциал роста производства и сбыта товаров легпрома в ЕАЭС пока не задействован на 35-40%. В том числе недоиспользованный потенциал роста в секторе обеспечения отрасли натуральным (хлопок и его полуфабрикаты, лён, шерсть, кожсырье, шёлк, природное вторсырье) и нефтегазохимическим сырьем для химнитей/химволокон - не меньше 40%. Все это имеет место из-за отсутствия общесоюзных средне- и долгосрочных кооперационных программ, подробных балансов спроса-предложения, недостаточной согласованности в ценовой политике, недооценки влияния параллельного импорта на конкурентоспособность национального и союзного легпрома.
Вдобавок эта отрасль во всех странах ЕАЭС остаётся зависимой от «дальнезарубежного» оборудования: доля последнего в основных фондах отрасли в среднем по ЕАЭС превышает 75%. Максимальный уровень такой зависимости – в РФ, Казахстане, Армении и Киргизстане. Но санкционное и смежное внешнеэкономическое давление при высоком уровне технологической зависимости приводит к старению действующего оборудования, вынуждает импортировать оборудование «вчерашнего дня» и отнюдь не по низким ценам. Между тем пока нет официальной информации, что прорабатываются совместные программы по максимальному технологическому импортозамещению в легпроме ЕАЭС.
Тем временем упомянутые внешние факторы не только меняют тенденции, например, сырьевого спроса в легкой промышленности РФ, но и способствуют размещению производственных заказов почти во всех странах-партнерах РФ по Союзу ввиду сравнительно низких в этих странах транспортно-логистических затрат, упрощенных правил обращения продукции и избыточной рабочей силы с умеренным зарплатным диапазоном.
Соответственно, российские производители одежды с 2023 г. активнее размещают заказы на пошив изделий в Киргизстане, Узбекистане, Белоруссии, Казахстане. Где уже отшивают коллекции крупные российские бренды, например «Снежная Королева», Melon Fashion Group, Zarina, I Am Studio, NNedre. По данным компании «Снежная Королева», в 2023-м она впервые разместила заказы на швейных фабриках в Киргизстане (верхняя одежда и текстиль). Уточняется, что КР – «новое для компании направление, удобное по логистике и свободным производственным мощностям, а также по приемлемой цене». Потому эти заказы «оптимизируют издержки по всей цепочке и позволяют сдерживать рост конечных цен»,
Melon Fashion Group развивает партнерство в той же сфере с Узбекистаном и ввиду тех же факторов. По данным бренда, в 2020 году объем его производства в республике занимал лишь 1%, в 2022-м – 10%, а за 2023-й этот показатель составит минимум 15%. В свою очередь, I Am Studio, реализует аналогичные проекты в Узбекистане и Белоруссии. В РУз эта компания увеличивает пошив джинсовых изделий.
Гендиректор агентства Fashion Consulting Group (РФ) Анна Лебсак-Клейманс главными преимуществами пошива одежды и смежных изделий в других странах ЕАЭС называет такие: быстрые логистика и сроки производства; возможность взаиморасчетов в российских рублях; льготные таможенные условия. И более низкую – на 20, а то и на 50% – себестоимость производства сопоставимых изделий, чем в России, Китае, Турции.
Аналогичные заказы, в том числе в кожевенной подотрасли, в растущем объеме осуществляет в Киргизстане легпром Белоруссии, Казахстана и Узбекистана.
Примечательно и то, к примеру, что с участием Дагестана, одного из ведущих в РФ производителей высококачественного шерстяного сырья, планируется сформировать к 2025 году российско-белорусский кластер по производству шерстяных изделий, их сбыту на внутреннем и внешних рынках. В свою очередь, крупный производитель изделий легпрома в РБ ОАО «Моготекс» (г. Могилев) находится в реестре Минпромторга РФ, что, как отмечает заместитель гендиректора ОАО Дмитрий Кастрица, «снимает все барьеры в партнерстве. С помощью российских партнеров мы заместили западных поставщиков красителей. В итоге нарастили объемы производства и экспорта в Россию примерно на 20%». А поставки в РФ швейных изделий увеличились за январь-ноябрь еще больше.
Ещё примеры: с начала года крупнейший производитель белорусской обувной продукции «Белвест» (г. Витебск) в большем объеме использует российские кожсырье и подошвы. А текстильный завод «Лента» (г. Гомель) увеличивает поставки ряда компонентов для производства матрацев в РФ.
Всё же в легпром-сотрудничестве других стран ЕАЭС с Россией превалирует экспорт из этих стран, а кооперационное партнерство пока на втором плане. Что подтверждается более чем 40%-ным ростом объемов экспорта товаров легпрома в РФ из Белоруссии, Узбекистана и Киргизстана (в целом) за январь-середину декабря. Это связано с почти массовым уходом западных и «прозападных» брендов из РФ с весны 2022 г. Стало быть, нужно побыстрее занять эту нишу ввиду географической обширности и высокой сбытовой емкости российского рынка.
Но, по имеющимся данным, те же бренды постепенно возвращаются в РФ с весны текущего года, да и российские производители увеличивают производство в ряде подотраслей легпрома. Уже поэтому выгоды от растущего сбыта в РФ готовой продукции для стран-партнеров по Союзу рискуют оказаться сугубо краткосрочными.
Тем временем в рамках ЕЭК, как мы отметили, уже разработан механизм финансовой поддержки кооперационных отраслевых проектов. А именно:
форма поддержки – субсидирование части ставки по кредитам и займам в размере 100% ключевой ставки ЦБ/НБ;
максимальный объем субсидии – 350 млн руб. в год на один проект;
максимальная коммерческая ставка кредита/займа – ключевая ставка ЦБ/НБ + 6,5%;
валюта субсидирования – российский рубль (по курсу на дату принятия решения Советом ЕЭК);
валюта кредитования – валюта одного из государств-членов.
То есть впервые в ЕЭК предусмотрен механизм, снижающий риск недостаточности финансирования из-за курсовых перепадов рубля, поскольку курс, по которому рассчитывается объем субсидирования, будет стабильным в течение всего периода субсидирования, ибо курс устанавливается на дату, когда Совет ЕЭК принимает решение о субсидировании.
Целесообразно механизм, фиксирующий валютный курс, применить и в сфере кредитования, где обозначена валюта одного из государств-членов. Ибо валюты других стран ЕАЭС привязаны к курсу рубля РФ, а их курсовые перепады негативно скажутся на объемах кредитования. Максимальный же объем субсидии нужно корректировать, повторим, с учетом динамики валютных курсов и инфляции странах-участницах конкретных проектов.
Такой подход к финансированию отраслевой кооперации обеспечит ее максимальную эффективность и, к слову, не только в легпроме.
